Российское издательство выпускает полное собрание сочинений Александра Сергеевича Пушкина, в котором есть три тома с его письмами.

Эти письма были изданы только однажды: в начале прошлого века, по заказу Императорской Академии наук. Издание без купюр было тогда выпущено мизерным тиражом - 10 экземпляров - и предназначено оно было только для особо посвященных.

Сева Новгородцев побеседовал с Анной Тарасовой, редакционным директором издательства "Слово".

Сева Новгородцев: Анна, вы помните то редакционное совещание, когда было принято решение издавать 11 пушкинских томов? Какие были соображения за или, может быть, против?

Анна Тарасова: Соображений против не было, конечно, а в соображениях за мы исходили из того, что к нам чудесным образом попала очень редкая книжка, которая в мире сейчас существует всего в нескольких экземплярах. Поскольку она стала нам доступной, мы решили, что это достойно того, чтобы быть опубликовано.

С.Н.: Но вы опубликовали только книжку, или добавили туда все, что Александр Сергеевич сочинил за свою жизнь?

А.Т.: Вся прелесть этих трех последних томов (мы говорим о собрании сочинений в 11 томах) в том, что эти три тома – это переписка Пушкина, фактически полная, которая сохранена в первозданном виде. То есть без купюр, все тексты соответствуют подлинникам: как он писал, так и есть. И по части пунктуации, и по части орфографии, ну и, соответственно, по части ненормативной лексики, которую он иногда использовал.

С.Н.:Анна, мне кажется, сейчас слегка изменился контекст, потому что с 1906 по 1911 годы, когда эти три тома были впервые изданы по специальному распоряжению Императорской Академии наук, в речи преобладали "ваши благородия", "ваши сиятельства", "извольте-с" и так далее. А нынче то, что у Пушкина точками помечено, в нашей окружающей жизни вовсе без точек звучит.

А.Т.: Согласна. Но, согласитесь, почитать Пушкина со всеми прелестями его языка, когда это включено виртуозно в речь... Совсем невозможно сравнивать с тем, как у нас сейчас обсценная лексика употребляется. У Пушкина она носит элемент иронии, где-то – хулиганства, то есть это не выглядит особенно пошло или неприятно. Она не отвратительна, и потом, ее не так много: в этих трех томах, в каждом из них, сзади помещена страничка, где указаны места, в которых была сохранена цензурированная лексика. И ее, если посмотрите, очень немного на самом деле. Во всех трех томах он нечасто это делал.

С.Н.: А в вашем издании – с точками или без точек?

А.Т.: Наше издание тем и отличается от всех других. Все остальные варианты с точками – они, пожалуйста, широко доступны. Вся прелесть нашего издания в том, что это репринтное издание – мы полностью повторили то, которое появилось по распоряжению Императорской Академии наук. Там не стоят точки. Там все слова, которые были в его переписке, стоят на своих местах. А чтобы их можно было найти – если кому-то интересно найти именно эти фрагменты – то у каждого тома для этого есть страничка с указаниями, где они находятся.

С.Н.:А это переписка с какими друзьями? Во взаимоотношениях с кем Пушкин позволяет себе слегка расслабиться?

А.Т.: Безусловно, Александр Сергеевич был воспитанным человеком, поэтому подобные выражения он позволял себе исключительно с близкими друзьями.

С.Н.: А вам открылась в этих письмах какая-нибудь новая сторона пушкинского характера?

А.Т.: Да, пожалуй, я не ожидала, что он бывает довольно резок в каких-то одних проявлениях, и очень "конфетный" в других. Мне казалось другое, судя по его поэзии и прозе, которую мы с детства читали. Вот это было неожиданно. С другой стороны, он же не для публикации это писал. Просто переписывался с близкими людьми.

С.Н.:По объему написанных писем и прикидывая, на какое количество лет они выпадают в жизни Пушкина, можно себе представить, сколько времени в течение дня он уделял переписке? Не литературному труду, не зарабатыванию денег, а общению с друзьями?

А.Т.: Мне кажется, что довольно много. Потому что не только значимые события его жизни отражены в переписке, но и бытовые, личные. Думаю, он часто этим занимался.